Сергей Корнев
Страшная тайна маленьких человечков
Незнайка, Микки-Маус и секретная философия Уолта Диснея
Все мы помним сюжет последнего тома трилогии про Незнайку: маленькие человечки прилетают на Луну и совершают там пролетарскую революцию. Странно: эпоха сменилась, а персонажи Носова остаются все такими же родными и близкими.(1) Вот даже мультфильм недавно сделали - и вряд ли заподозришь его творцов в ностальгии по советскому прошлому. Видимо, есть в этих маленьких человечках что-то такое, что перевешивает идеологическую нагруженность. Интересно бы понять - что именно?
Не секрет, что мультфильмы, так же как и компьютерные игры, делаются взрослыми совсем не для детей. Дети здесь - только предлог. На две трети "индустрия детства" - это игрушка для взрослых, переживающих ностальгию по этому счастливому времени. В каждом из нас до сих пор сохранился крошечный пушистый мышонок, который время от времени посматривает на мир через амбразуру взрослого взгляда. И не удивительно, что возрождение отечественной мультипликации, первой ласточкой которого стал "Незнайка на Луне", происходит именно сейчас, когда так нужна терапия добрых мультфильмов.
Но все-таки, почему это начинается именно с Незнайки? Когда деятели из взрослых секторов массовой культуры, насквозь пронизанных эротикой, вдруг начинают делать фильм для детей, - тут против воли чувствуется какой-то подвох. Долго ли, к примеру, перевоплощалась Кристина Орбакайте, перед тем как озвучить одну из "женских ролей" этого сериала?
Что-то здесь не так в этих подозрительных маленьких человечках, - уж слишком они притягивают, уж слишком их любят в мультипликации. И не только в человечках, но и в гномиках, и во всех этих маленьких озорных зверюшках, которые ведут себя как люди, - Микки-Маус, Чип и Дэйл, мышонок Джерри, мышата-рокеры с Марса. С точки зрения мультипликационного сюжета нет никакой разницы между маленьким человечком и, скажем, человекоподобным мышонком. Более того, есть подозрение, что именно мышиный облик этих крошечных, но активных и самостоятельных героев, является для них более естественным.
Не случайно ведь, что первой мультипликационной суперзвездой стал мышонок Микки. Когда Дисней, после Микки, начал экспериментировать с другими героями, у него тут же начались коммерческие проблемы, он не раз получал телеграммы от прокатчиков и владельцев кинотеатров с просьбой присылать "побольше мышей".(2) Почему-то именно мышиные истории пользовались наибольшим спросом. Создается впечатление, что именно мыши по-настоящему приучили американских детей к мультипликации.
Следовательно, тайну маленьких человечков мы должны узнать у мышей. Речь тут идет наверняка о каких-то глубинных архетипах человеческой психики, может быть - об универсальных символах, загнанных в самые глубины сознания. Вот ведь какой возникает вопрос: что произойдет, если подвергнуть мышонка, маленького человечка, а заодно и озвучившую его поп-звезду, психоанализу? Что такое мышонок по Фрейду? Мышонок - то есть нечто маленькое, активное, продолговатое, юркое, шустрое, озорное. Живет он обычно в темных норках, - то выбегает из них, то обратно вбегает. На символическом уровне мышонок безусловно отождествляется с пенисом. Совпадают у них и размеры, и форма, и поведение, и даже характер.
Все происходит примерно так. Когда ребенок, или взрослый, на время вернувшийся в детство, видит на экране мышонка, у него на уровне подсознания возникает двойная цепочка ассоциаций. Мышонок у него ассоциируется одновременно и с его собственным "Я", и с пенисом (со своим собственным - у мальчиков, и с воображаемым - у девочек). Известно, что по Фрейду символическое отождествление ребенка с собственным пенисом играет важную роль на определенной ступени развития.(3) Следовательно, сказочный мышонок встраивается посередине в уже существующую цепочку ассоциаций. Простая логическая цепочка Я=пенис превращается замкнутое кольцо: Я=пенис=мышонок=Я. То, что на уровне сознания воспринимается как мышонок, на уровне бессознательного воспринимается как собственный пенис.
Получается, что наблюдая на экране приключения мышонка, или маленького человечка, ребенок подсознательно воспринимает их как приключения собственного пениса, то есть - себя самого. А значит, от того, какой вид примут эти приключения, и каким характером будет обладать этот "экранный пенис", может очень сильно зависеть самосознание ребенка, и даже его будущая судьба. Вспомним, что сценарий будущей взрослой жизни закладывается у человека еще в детстве.(4)
Понятно теперь, почему мыши и всякие мышеподобные грызуны (например, знаменитые Чип и Дэйл) имеют на ребенка гораздо большее влияние, чем остальные экранные персонажи. Экранный герой-мышонок, в отличие от других персонажей, связан непосредственно с пластами бессознательного. Он вплетается в глубинные механизмы человеческой психики. Точно так же, хотя и не столь сильно, действуют на подсознание ребенка маленькие человечки, поскольку они тоже немного похожи на пенис. Конечно, любой экранный персонаж, не только мышонок и человечек, влияет на ребенка, но в случае выбора, конфликта между персонажами, мышата для ребенка значат больше всего.
Выходит, что задавая характер мышонка или маленького человечка, то есть экранного пениса ребенка, мы можем влиять на характер подрастающего поколения. Допустим, например, что мышонок-пенис, или человечек-пенис, на экране ведет себя активно и самостоятельно. Это значит, что авторы мультфильма провоцируют и закрепляют активную модель поведения ребенка. Как ни комично это звучит, но демократическое государство, желающее воспитывать своих граждан как активных и предприимчивых индивидов, получает в лице мышиной мультипликации замечательный педагогический инструмент. Наоборот, тоталитарное государство, которое хочет сделать своих граждан пассивными и зависимыми, должно либо изгнать из мультиков активных героев-мышат, и сделать мышей пассивной, страдательной стороной, либо сделать активных мышат отрицательными героями, "врагами народа".
Все это похоже на шутку, но самое смешное в этой шутке - то, что этот прогноз подтверждается. Действительно, американская, диснеевская мультипликация дает нам огромное количество активных и положительных мышей, тогда как в советской мультипликации этих героев почти не найти. Мышата здесь либо хорошие, но жертвы, либо, как знаменитые мышата из "Кота Леопольда", - активные, но злые, вредители, преступники. Вспоминается еще один советский активный мышонок - бездельник, бахвал и тунеядец, короче - "творческая личность", который целыми днями играл на гитаре сомнительные песенки.
Этим тоталитарная власть достигала желаемого пропагандистского эффекта. Детям навязывалась пассивная модель личности, - личностная активность, самостоятельность подавалась как нечто злое и преступное. Активное поведение других, немышиных персонажей не могло компенсировать этот эффект, - вспомним, что в качестве примера ребенок всегда выбирает мышонка. А кроме того, дискредитация активного мышонка-пениса ("активный пенис - значит плохой") укрепляла консервативную сексуальную мораль.
Еще ждет своего исследователя та роль, которую, возможно, сыграли диснеевские мультики в пробуждении и распространении сексуальной революции. Очень может быть, что безобидный Микки-Маус, и особенно сверхактивный мышонок Джерри имели при этом далеко не последнее значение. Вряд ли является простой случайностью тот факт, что сексуальную революцию, подъем которой приходится на 60е годы, совершило именно то поколение молодежи, которое первым попало в детстве под массированное влияние Диснея.
Конечно, было бы наивно думать, что отечественные создатели мультфильмов руководствовались какими-то "антимышиными директивами", спущенными прямо из ЦК, - скорее, на них повлияла сама атмосфера эпохи. Активный мышонок-пенис не укладывался ни в атмосферу сталинской эпохи, где все индивидуальные пенисы должны были сникнуть перед лицом глобального фаллоса власти; ни в эпоху Хрущева, где индивидуальным пенисам была дозволена лишь ограниченная мастурбация, но никак не здоровая и полноценная активная жизнь; ни в эпоху Брежнева, где активный пенис личности был просто моветоном и бестактностью ввиду импотенции престарелых властителей. И только начиная с эпохи, когда власть сама себя кастрировала, индивидуальные пенисы наконец-то распрямились, и долгожданные мультики про активных мышат потоком хлынули через границу.
Мы понимаем теперь, откуда берет начало ажиотаж вокруг Незнайки, всеобщая любовь к этой замечательной книге. Ведь маленькие человечки Носова - это, на самом деле, замаскированные мышата, которых он спас от советской цензуры. Не случайно, что и размер-то у них как раз мышиный. Можно обнаружить и мышиный, американский аналог Незнайки - им оказывается не кто иной, как знаменитый Микки-Маус, "мышонок с придурью". Мышат, которых тоталитарное государство хотело изгнать из массовой культуры, великий детский писатель замаскировал под безобидных маленьких человечков. Не удивительно, что с "Незнайки" давно осыпалась всякая идеологическая штукатурка, - идеология затрагивает лишь поверхностный слой сознания, а высокогуманная сущность маленьких человечков проникает в самые глубины души.
(1) Этот текст отчасти продолжает тему замечательного эссе Сергея Иванова "Апология Hезнайки".
(2) Э.М. Арнольди "Жизнь и сказки Уолта Диснея." Л., 1968. Стр. 57.
(3) Интересное развитие этих фрейдовских идей можно найти у Жиля Делеза в "Логике смысла." М., 1995.
(4) См., например, Э. Берн "Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры." М., 1988.
Текст впервые опубликован в журнале Zhurnal.Ru 15.05.98
ссылки нужно ставить на его журнальный адрес
http://www.zhurnal.ru/slova/esse/disney.htm